Изречения Египетских Отцов - А. И. Еланская

Когда они услышали письмо царя, они призвали (ошибочно «он призвал») блаженную Иларию и сказали ей: «Приготовься, о брат, потому что царь послал за тобой». Блаженная же Илария опечалилась весьма. Братья утешали ее, говоря: «Вставай и отправляйся, о брат, Господь пойдет с тобой и возвратит тебя с миром». Они послали с ней двух братьев, великих возрастом. И так они прибыли в Константинополь.

Царь, услышав, что они прибыли, возрадовался весьма. Он приказал, чтобы привели их к нему в великой радости и славе, и сам вышел им навстречу до третьих врат дворца. Он обнял их и поцеловал в голову. И когда они вошли, он приказал принести скамьи, покрытые серебром, и усадил их. И они сели и говорили с ним от Писания, и он слушал их с удовольствием и просил их, говоря: «Молитесь за меня, чтобы Господь хранил меня в вере моих отцов».

И он встал, отвел блаженную Иларию в уединенное место и заговорил с ней, говоря: «Мой отец Иларион, я нуждаюсь в твоих молитвах. Я хочу спросить тебя об одном, только не обижайся. Ибо сказала мне моя дочь, что много раз ты целовал ее в уста и что ты всю ночь спал с ней на одной скамье. Скажи мне правду, делал ли ты это из сострадания к ней? Я хочу знать правду, чтобы очиститься от подозрения. Только не обижайся на (это) слово».

Святая девственница размышляла, говоря (себе): «Я хочу скрыть дело, но чтобы монахи не потерпели вреда из‑за меня, чтобы не подумали такой скверны о святых». И сказала она ему: «Принеси сюда Четвероевангелие и поклянись, что ты не откроешь (этого) дела и не помешаешь мне пойти в мой монастырь».

И поклялся ей царь. Сказала она ему: «Я Илария, твоя дочь». Царь, услышав это, был потрясен и почти час не мог говорить. Когда же он пришел в себя, он направил свой путь к своей дочери, упа? на ее шею, как Иосиф в свое время упал на шею Иакова, своего отца, и целовал ее, плача. И когда услышали ее мать и сестра, они в спешке прибежали, крича, потому что женщины возбудимы по своей природе. Царь же остановил их, говоря: «Я дал ей клятву, мне невозможно нарушить ее». Сказала ее мать ему: «Оставим ее у нас и возложим на нее венец царства». Царь сказал ей: «Нет, чтобы Господь не разгневался на нас и не лишил нас обеих дочерей, но да воздадим мы славу Богу, что нашли ее живой».

И царь скрыл происшедшее от братьев, которые прибыли с ней, как он поклялся ей. Он удерживал братьев у себя три месяца ради своей дочери, чтобы видеть ее ежедневно. Он спросил ее, каким образом она вышла из его дома, и она сообщила ему, как надела одежду стратилата, как прибыла в Ракоте и как пошла в Скит с диаконом.

После этого он простился с ними, и они отправились назад. Царь отпустил три тысячи эртобов[587] пшеницы Скиту на нужды и приношения его дочери и шестьсот ксестов[588] масла. И они пребывают в церкви Скита до сего дня. Когда же она прибыла в Скит, она жила еще двенадцать лет. Наконец она впала в болезнь, от которой она умирала, но мужественно ее терпела. Она призвала святого any Памбо и заклинала его, говоря: «Когда я завершу мою жизнь, поскольку ты знаешь всю историю моей жизни и Бог, пусть не снимают с меня мой левитон, но похоронят в нем». Сказав эти слова, она испустила дух. Стоял же при ней святой апа Памбо и велел сделать так, как она сказала.

Когда ее погребли, он вернулся, сел и заговорил с братьями, говоря: «Поистине, сосуд слабый посрамил множество монахов, живущих в Ските. Кто приобрел себе такое терпение, чтобы пребывать среди множества мужчин так, (как она)? Кто отказался от довольства плоти, как она? И кто отрекся от пустой славы этого мира так, как она?». Братья же, когда услышали о ее жизни, подивились и воздали славу Богу. Она пребывала двадцать один год, живя среди пятисот монахов, и никто не знал, что она — женщина, кроме святого пресвитера апы Памбо. Бог же даровал ей еще и ту милость, что она закончила свою жизнь в день Богородицы святой Марии, то есть двадцать первого числа месяца тобе.[589]

Написали ее отцу[590] о ее кончине. Он же опечалился как человек мирской. После этого он утешил ее мать, говоря: «Если будет блажен тот, у которого семя в Сионе, и (блаженны) жители Иерусалима небесного, то благо и нам, потому что есть у нас семя в Иерусалиме небесном. Может быть, она сможет молиться за нас перед Христом, чтобы Он отпустил нам грехи и преступления».

Пресвитер апа Памбо написал эти слова и оставил их в церкви Скита для пользы и утешения тех, которые слушают их, во славу Бога Отца, и Его возлюбленного Сына Иисуса Христа, нашего Господа, и Духа Святого во веки веков. Аминь.

ИЗ ГНОСТИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЙ

Гностицизм — религиозное направление, возникшее в начале нашей эры и включающее в себя множество различных учений, нередко противоречащих друг другу, но объединенных общим принципом: творцы и приверженцы этих учений считали себя носителями великого тайного знания — Гносиса. Особенно пышно расцвел гностицизм на египетской почве, благодатной для него благодаря синкретизму языческих религий и сосуществовавших с ним греческой философии, иудаизма и христианства. Наиболее видными теоретиками гностицизма были александрийцы Валентин, Карпократ и Василид (родом из Сирии).

В основе гностических учений лежало противопоставление духовного мира материальному, который рассматривался как порождение, воплощение темных сил, уз духовности. Демиург, творец материального мира, объявлялся богом темных сил, в отличие от истинного Бога, Отца, Высшей Силы, которого демиург не ведал. Этот Бог, как высший зон, стоит во главе высшего, нематериального мира. Из этого же мира происходят и некоторые люди, вернее, их духовная сущность, заключенная на земле в материальную оболочку; это, разумеется, носители Гносиса. С целью освободить их, спасти, воссоединить с высшим миром их духовное начало, является на землю Христос или иной Спаситель, происшедший от истинного Бога.

Наибольший успех и распространение получила система Валентина. Согласно его учению, во главе высшего мира находится Отец, Глубина нерожденная, с супругой Сиге, Молчанием. От них родились Ум и Истина, от них — Логос и Жизнь, а от последних — Человек и Церковь. Эти восемь эонов составляют восьмерку, Огдоаду. Далее рождаются еще пять пар, т. е. десять эонов, Декада, а затем шесть пар, Додекада. Эти тридцать эонов составляют Совершенство, Плерому. Женский эон послед- ней пары, София, или Пистис София, Вера–Премудрость, возгорается желанием познать Отца, но знание Отца доступно только его сыну Уму. Страсть Софии приводит к самозачатию и рождению IJoxqtu, Ахамот, которая извергается из Плеромы. Тогда Ум и Истина рождают еще пару эонов — Христа и Святого Духа, которые наставляют эоны в том, что нельзя познать непостижимое. И все эоны, соединившись, рождают тридцать третьего, Иисуса Спасителя. К Ахамот, находящейся вне Плеромы, является Христос и пробуждает в ней сознание. Тогда она познает свое несовершенство и терзается страстями. К ней нисходит Иисус и отделяет от нее страсти; они составляют материю. Ахамот рождает затем психическую, одушевленную субстанцию, а от взгляда на ангелов, окружающих Спасителя, рождает пневматическую, духовную субстанцию. Из душевной, психической, субстанции Ахамот производит Творца, демиурга, который облекает материю в формы и частично одушевляет ее. Низший мир, Кенома, демиургом бессознательно создается по образцу Плеромы. Место Отца в нем занимает Ахамот, демиург соответствует Уму. Демиург считает себя единственным творцом и богом. Он создает людей, материальных (иликов) и одушевленных (психиков), но часть их, пневматики, обладают и духовной субстанцией, проникшей в них от Ахамот. Они уже вследствие этого не нуждаются в спасении. Иликов спасти невозможно. Для спасения же психиков являлся эон Иисус, вселившийся в момент крещения в человека и до распятия вознесшийся вновь в Плерому (таким образом, страдал только психический элемент, облеченный в материю). При скончании века (или «эона», что значит также «век») Ахамот войдет в Плерому как эон, супруга Иисуса; туда же войдут и пневматики. Демиург займет место Ахамот в Кеноме, с ним пребудут те из психиков, которые будут спасены, а остальные психики и все илики погибнут в пламени, которое сожжет материю.

Гностицизм как ересь преследовался христианской церковью. Произведения гностиков уничтожались. До находки их в коптских переводах были известны только цитаты из них и изложение некоторых гностических теорий у христианских критиков гностицизма. Так, у Иринея довольно подробно изложена наиболее популярная гностическая система — Валентина. Однако только коптские переводы сохранили полностью целый ряд гностических сочинений. Самое большое из них, «Пистис София», основано, в общем, на этой системе. Особенно крупная находка была сделана в 1945 г. у Наг Хаммади (древний Хенобоскион), где в песке был обнаружен кувшин с тринадцатью папирусными кодексами в кожаных переплетах (самые древние известные нам сохранившиеся целиком книги). Это целая гностическая библиотека, более сорока сочинений (некоторые повторяются дважды и даже трижды в разных кодексах). Ниже дается перевод трех сочинений из этой библиотеки.